Ответ Игорю Крылову на статью «Почему и как следует бороться с лженаукой»
Первое и свежее впечатление от прочитанной статьи Крылова: полуправда, полуложь; недоговорки, демагогия; плохое знание материала, унылый сухой академический язык (для статьи в интернет); в общем: унылая статья... Но, не совсем так. В одном или даже в двух очень важных вопросах я с ним согласен. Об этом – ниже.
Итак, читаем:
Должно быть, и это самое главное, тем, что в данное время лженаука выступает реальным конкурентом науки классической, традиционной, науки соответствующей своему назначению (выделено мной – Н.Н.). Тем самым лженаука как паразит оттягивает на себя как внимание потенциальных спонсоров, так и дискредитирует последнюю в глазах общественности и власти.
Это из сказки Салтыкова-Щедрина «Как офицерская вдова сама себя высекла»!
Если бы наше государство вкладывало соизмеримые суммы в развитие отечественной науки, то такой проблемы бы не было, была бы другая – проблема корпоративных интересов, интересов групп ради получения государственных средств на развитие своих идей. Тоже малоприятная ситуация. Но для нас она не является такой болезненной как та, которая вынесена на обсуждение.
Автор делает вид, что запамятовал совсем недавнее прошлое советской науки, когда проблема корпоративных интересов, интересов групп ради получения государственных средств на развитие своих идей была практически единственной реальностью. Кроме этого, автор не назвал ни одного примера, когда бы «конкурирующая» по его словам лженаука получила бы какую-нибудь поддержку со стороны государства или спонсоров.
Познание может быть правильным, то есть ведущим к получению адекватного знания о мире, организованным по таким правилам, которые обеспечивают получение истинного знания, – или ложным, то есть строящимся по таким канонам, которые не обеспечивают его заявленной общественно-значимой функции.
С этим я полностью согласен. Но это в равной мере относится как к неофициальной, так и к официальной науке. Мало этого, и в неофициальной, как и в официальной науке присутствует равная доля ложных теорий. Правда, в официальной науке большинство ложных теорий постепенно отсеиваются, но зато если остаются, то становятся такими монстрами, что борьба с ними идет десятками и сотнями лет (Птолемеевская система, теплород, теория относительности и т.п.). В неофициальной науке немного по-другому: ложные теории просто канут в Лету, а не ложные с большим трудом через большой промежуток времени пробивают себе дорогу в официальную науку (не всегда пробивают, вспомните работы по физике Ломоносова, Умова...).
Наука возникла из потребности классифицировать, сортировать полученные знания для более удобного в них ориентирования и использования.
Именно эта черта и является основной определяющей сущность самого явления, называемого наукой. Наука есть механизм сортировки и систематизации знаний в соответствии с теми феноменами мира, которые рассматриваются познающим субъектом как предметы, вещи, объекты.
Лженаучной будет считаться деятельность, нарушающая принципы такой сортировки.
Здесь впору писать о том «Как Игорь Крылов «улучшил» И. Канта»!
Наука – установление связей между явлениями материального мира, причин и следствий, открытие законов природы с помощью логических умозаключений, опирающихся на наиболее полный набор наблюдений, фактов и экспериментов.
Г. Гельмгольц: «Цель физических наук – установление законов, сводящих отдельные явления природы к общим правилам, которые, в свою очередь, позволяют определить ход явлений. Установление таких правил – дело экспериментальной части науки. Задача ее теоретической части – найти неизвестные причины по их видимым действиям, выявить причинную обусловленность».
С этой точки зрения философия является такой же наукой, как и все другие, только сортирующей объекты по их всеобщим признакам и свойствам. Эту концепцию можно считать и достаточной базой для создания рационально оформленного представления о единстве всего познания, как естественно научной его части, так и гуманитарной, включая и философию как науку о всеобщих свойствах объектов.
Совершенно неверная, ложная трактовка философии. Советую автору открыть какой-нибудь словарь по философии... Но, поскольку И. Крылов может посчитать такой совет оскорбительным или унизительным, открываем Философский словарь под ред. И.Т. Фролова, политиздат, 1986. Читаем: «философия – наука о всеобщих закономерностях, к-рым подчинены как бытие (т.е. природа и об-во), так и мышление человека, процесс познания... Основным вопросом философии является проблема отношения мышления к бытию, сознания к материи...» И вот, что касается воззрения Крылова:
Автором данной статьи, например, предложена концепция, позволяющая считать наукой, как уже было сказано, сортировку свойств, то есть языковых понятийных конструктов, отражающих те структуры сознания, которые можно считать носителями информации о трансцендентном, то есть о том, что постигается косвенно, при помощи нашей сигнальной системы. С этой точки зрения философия является такой же наукой,...
«Современным буржуазным теориям присущи антифилософские тенденции. Они особенно характерны для неопозитивизма, к-рый объявляет проблемы Ф. псевдопроблемами, пытается заменить философский анализ развития совр. знания и практики анализом «языка науки», т.е. лингвистически-семантическим анализом «внешних форм мышления» – языка, знаковых систем выражения мысли и т.д. Тем самым Ф., по существу, ликвидируется как наука. Единственным путем развития Ф. как особой науки остается путь диалектического материализма, продолжающие лучшие традиции мировой Ф.».
Так что я не советую читателям читать журнал «Новая философия» под ред. Крылова, который он так настоятельно рекламирует.
А лженаука и псевдонаука отличаются друг от друга тем, что последние и не претендуют на звание науки, а выступает скорее как форма ложного познания, а не способа классификации его результатов.
Если не претендуют, то зачем пристегивать к теме разговора?!
Физикализм, сциентизм, гилозоизм, механицизм (выделено мной – Н.Н.), коэволюционизм, синергизм, структурализм, позитивизм (хи-хи! – Н.Н.) и так далее, и тому подобное – всё это есть примеры болезней науки, связанных отнюдь не только с не решаемостью на том или ином временном отрезке существования человечества конкретных научных и мировоззренческих проблем, но и пренебрежительным отношением к знаниям принципов функционирования научного метода, а не только познания как процедуры получения истинного знания».
Значит, механицизм Галилея, Гука, Гюйгенса, Ньютона, Эйлера, Лапласа, Фарадея, Максвелла, Герца и многих других, сотворивших физическую науку на 99,9%, – это всё лженаука? Я тоже причисляю себя к механицистам (см. статью «Философия физики») и считаю, что это единственно верный метод развития физики.
Питательной почвой для продуцирования различных лженаучных концепций является слабость философской науки, философской формы познания. Именно развенчание её как науки, устроенной по принципу наук точных, и вообще лишение её каких бы то ни было научных характеристик, создало такую ситуацию, когда решением философских проблем заняты все кто угодно, кроме самих философов, которым в лучшем случае оставлены координирующие функции, а на деле к советам которых не прислушивается почти никто».
Посыпаем голову пеплом? Ведь именно Вы привели философию к такому состоянию писанием столь слабых серых статей. Но вот по поводу того, «когда решением философских проблем заняты все кто угодно, кроме самих философов», я скажу следующее. Вам, считающим себя философом, просто необходимо прочитать книгу А.К. Сухотина «Парадоксы науки». Там можно прочитать следующие строки: «Дилетант – значит неспециалист, точнее, не получивший специального образования в той отрасли науки, где он отваживается что-то сказать. И садится он «не в свои сани» именно потому, что увлечен, интересно. Между тем это сведущий в своей сфере специалист и, уж во всяком случае, незаурядный ум, только проявивший любопытство к делам соседа.
Конечно, встречаются разные дилетанты. Наиболее распространен, по-видимому, тип, если можно так сказать, «дилетанта-агрессора». Это тот, кто, не удовлетворившись первоначально избранным полем деятельности, стремится испытать свои силы и на чужих территориях.
Другой вид дилетантов – самоучки. Хотя они до всего дошли сами, их успехи в науке порой внушительнее, чем у иных титулованных специалистов. Вот что сказано, в частности, о немецком философе рубежа XVI...XVII столетий Я. Беме: «Сапожник Якоб Беме был большой философ, в то время как некоторые именитые философы только большие сапожники». Примерно так же говорили и об И. Дицгене (XIX в.), сапожнике по профессии и философе по призванию, сравнивая его с некоторыми официально признанными философами того времени».
Вот так. Следует смотреть, ни кто пишет, а – что пишет. Это касается и физиков и представителей других наук.
Если же, как следует из вышеизложенного взгляда на принцип организации знания в рамках научности, ни одна частная наука в принципе не может брать на себя функцию классификации всеобщих свойств, то стоит задуматься, чем же тогда являются попытки физиков докопаться до первичных оснований бытия всего сущего, только исследуя свойства объектов одной общности?!
Вот те, бабушка, и Юрьев день! Договорились! Физика, и в основном, физика является основанием философии и философских взглядов на сотворение мира. Кому же, как не физикам, бросать камни в огород философам?! Физика – мировоззренческая наука. Три кита (или слона), Птолемей, Коперник – этапы большого пути.
«Например, решение проблемы объяснения сущности физического вакуума, посредством свойств известных физике объектов и явлений, несмотря на их собственную предметную ограниченность, можно в полной мере считать лженаучной деятельностью, так же объяснение свойств таких сущностей, для которых не найдены объектные аналоги в Природе, тоже может считаться таковой».
Справедливо. Но как замысловато и вычурно сказано. Нельзя ли – в терминах более привычных? Я бы сказал это следующим образом. Во все времена, а особенно в последнее время, как, в том числе, результат методологии теории относительности, возникает большое количество теорий, основанных не выработкой научными методами, но измышлением гипотез. Например, придумываются или кое-как обосновываются некие начальные свойства всемирной среды (поляризация вакуума, осциллирующий вакуум и т.д. и т.п.) и вокруг этого измышления строится весь мир. Причем «открытия» и «объяснения» льются как из рога изобилия. Но ещё Кузьма Прутков сказал: «Если забил фонтан, – заткни его!»
Из всего этого можно ещё раз сделать вывод, что наука немало способствует формированию как лженауки, так и псевдонауки, поскольку, например, последние также стремятся ответить на всеобщие вопросы в нарушение логики и процедуры такой операции. Или то, что можно кесарю, запрещено слесарю?
Что ж, поговорим о слесаре Гоше из кинофильма «Москва слезам не верит». Здесь автор статьи путает жаркое с яичницей. Не – кто, а – как! Заглянем опять в книгу А.К. Сухотина «Парадоксы науки». Значительную часть открытий в физике, математике, химии и астрономии сделали «слесари». Среди них:
«Швейцарский врач XVI века Парацельс (Филипп Ауреал Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, см. книгу «Плеяда великих медиков»), по существу, заново после засилья алхимиков создает химическую науку. Им же основана и ятрохимия, то есть химия применительно к медицине. Три века спустя английский врач В. Проут развивает – на основе закона кратности атомных весов – плодотворную гипотезу, что все химические элементы образуются из самого легкого – водорода.
В свою очередь, профессор химии Л. Пастер сделал важное для прогресса медицины открытие. Когда им было обнаружено, что причина болезней вин – брожение, вызываемое микроорганизмами, он тут же проводит аналогию между брожением и гниением. А это позволило установить микробную природу многих заболеваний человека. Недаром, характеризуя вклад Л. Пастера в медицину, писали, что колоссальная революция в самих основаниях врачебной науки, насчитывающей уже тридцать веков, произведена человеком, чуждым врачебной профессии.
Все три первооткрывателя кислорода были в химии дилетантами. А. Боме по профессии аптекарь, К. Шееле тоже, а Д. Пристли и вовсе далек от химии да и от естествознания вообще. По образованию он филолог и богослов. Заметим, однако, что, несмотря на свое богословское «происхождение», это был выдающийся материалист, философские идеи которого шагнули далеко за пределы своего времени.
Стоит добавить, что А. Лавуазье, окончательно выведавший тайну кислорода, показав его участие в процессах окисления, был тоже дилетант. Он пришел в химию из физики. Впрочем, и в физику он тоже пришел со стороны, поскольку в молодости получил юридическое образование, но затем испытал сильнейшее влечение к естествознанию. И еще заметим. Его путь, как и путь богослова и филолога Д. Пристли, – пример вертикального перемещения специалистов в ряды дилетантов, поскольку оба начинали как гуманитарии, а прославились по ведомству естествоиспытателей.
Теперь остановимся на открытии одного из великих законов природы – закона сохранения и превращения вещества и энергии. Здесь парадокс также празднует свои победы.
Конечно, Г. Гельмгольц, один из авторов открытия, более известен работами в области физики. Однако его вступление в науку шло через медицину. По совету отца, учителя по профессии, он решил стать врачом, чтобы возможно скорее проложить дорогу к независимому существованию. Он учится в высшей медицинской школе в Берлине, окончание которой приносит должность военного доктора в Потсдаме. Вскоре молодой человек – аспирант анатомического музея в Берлине же, а немного позднее – профессор физиологии и анатомии в Кенигсберге.
Мы специально столь подробно осветили этапы биографии знаменитого ученого. И по образованию, и по роду деятельности у него просматривается надежная привязанность к медицине. Однако на фоне этих, казалось бы, стойких интересов Г. Гельмгольц вдруг заявляет о себе как физик.
Другим автором закона сохранения значится Р. Майер, тоже немецкий естествоиспытатель и тоже медицинского «происхождения». Он изучал медицину в Тюбингенском университете. Занимаясь ею, даже не проявил стараний прослушать систематический курс физики, вообще не интересовался тогда ни физикой, ни математикой. И диссертация его была сугубо медицинской. В ней выяснялось действие препарата сантонина, применяемого для удаления глистов у детей.
Но как раз случай с Р. Майером – типичный пример того, насколько человек, вооруженный «посторонними» знаниями, помогает решить задачу. То есть налицо все основания заявить следующее: вероятно, хорошо, что Р. Майер имел медицинское образование, так как именно оно помогло открыть физический закон.
Итак, три дилетанта на один закон. Такое совпадение вряд ли объяснимо только происками случайности. Скорее напрашивается желание принять дилетантизм плодотворным спутником научного творчества и попытаться дать ему объяснение. Однако прежде, чем перейти к нему, выделим еще некоторые закономерности в проявлениях рассматриваемого парадокса.
Успехи К. Гаусса в науке столь велики, что еще при жизни ему присвоили титул «короля математиков». Эти слова были выгравированы на памятной медали, выпущенной в 1855 году. В тот год он, к сожалению, и умер.
Однако в математику К. Гаусс вошел самоучкой. Сын водопроводчика из немецкого города Брауншвейга, он не располагал возможностью учиться в школе. Самостоятельно проштудировал труды И. Ньютона, Ж. Лагранжа, Л. Эйлера, став «с веком наравне». А вскоре он уже обогнал его, заглянув на многие десятилетия вперед.
Интересно, что до 19 лет К. Гаусс еще колебался – быть ли ему математиком или филологом. К последней он питал столь же сильную страсть. Вопрос решился сам собой. Вскоре К. Гаусс сделал одно крупное математическое открытие. Это и определило окончательный его выбор.
Не имели специального образования известный норвежский математик начала XIX века Н. Абель и крупный английский математик и логик XIX века, основоположник математической логики Д. Буль. Высшей математикой оба они овладели самостоятельно.
В ряду самоучек находим имена и многих других выдающихся ученых. Английский химик Д. Дальтон происходил из бедной семьи ткача. Всеми знаниями он обязан только самообразованию.
Его великий соотечественник, блестящий ученый первой половины XIX века М. Фарадей также приобщился к науке благодаря самовоспитанию. Родился в семье кузнеца. После короткого пребывания в начальной школе он 13 лет поступил в обучение к переплетчику. Узнал и другие профессии. Так, работая, юноша одновременно много читал, посещал публичные лекции ученых.
Постепенно пришло желание самому испытать свои силы в науке. Обратился к Г. Дэви с просьбой принять его на работу в Королевский институт. В свое время многих шокировало, что Г. Дэви взял в лабораторию не имевшего физического (ни вообще какого-либо систематического) образования М. Фарадея, Более того, вскоре поручил молодому человеку чтение курса лекций, хотя тот был всего лишь простым служителем-лаборантом. Не случайно поэтому говорят, что самое крупное научное достижение Г. Дэви – открытие... М. Фарадея.
Нелегким был путь в науку замечательного русского ученого XIX...XX веков П. Лебедева, установившего факт светового давления. Он рано почувствовал влечение к физике, однако из-за отсутствия гимназического диплома не мог поступить в русский университет, поэтому образование добывал, полагаясь лишь на собственные силы. Юноша едет за границу и работает в физических лабораториях ряда западноевропейских университетов. Там он самостоятельно определяет тему научного исследования, защищает диссертацию, а затем возвращается в Россию, где и выполняет свои блестящие работы, принесшие ему мировую известность.
Как видим, перед нами проходят славные фамилии. И все же «чемпионом» самоучек, наверное, по праву называют французского естествоиспытателя XIX – начала XX века Ж. Фабра. Нищета заставила его рано покинуть родной дом. «Ты вырос, сын, – сказал мальчику отец, – должен кормить себя сам». Работая кем придется (и пастухом, и грузчиком), юноша упорно овладевал знаниями.
Круг интересов Ж. Фабра весьма широк. Неплохо знал математику и астрономию, зоологию и археологию, другие естественные науки, писал стихи. Но это были не мимолетные увлечения. Он получил даже по некоторым наукам ученые степени, например по физике, химии, зоологии, литературе. Однако более всего Ж. Фабр любил изучать поведение насекомых. Этим занимается наука энтомология. Он посвятил ей всю свою долгую, более чем девяностолетнюю, жизнь.
Его усилия венчает десятитомное сочинение «Энтомологические воспоминания», в которых, по признанию специалистов, содержится сведений больше, чем добывают порой целые коллективы, оснащенные лабораториями и первоклассным оборудованием.
Конечно, в те давние времена наука не уходила еще столь далеко в глубь природы и не возносилась так решительно ввысь абстракций, как она это делает ныне. Потому и успехи самоучек прошлого так же, как и других дилетантов-любителей, возможно, не кажутся столь уж парадоксальными. Однако и наше время дает немало аналогичных, хотя, быть может, и не всегда таких же ярких примеров.
В начале XX века на небосводе математической науки взошла яркая звезда, к сожалению, рано потухшая. То был выдающийся индийский ученый Ш. Рамануджан.
Его открыл Г. Харди, которому он выслал на суд свои работы, до того уже отклоненные двумя крупными английскими же математиками. Но более всего интересно то, что Ш. Рамануджан начинал трудовую жизнь бедным конторским служащим. Образования получить не смог и все постигал сам. Фактически он не имел никакого представления о точности современного научного вывода, более того, по-видимому, вообще не понимал, как проводить доказательство. Основным положениям математики его и обучил Г. Харди.
Однако, несмотря на это, Ш. Рамануджан раскрыл, точнее даже сказать, «почувствовал» (вспомним поразительные возможности интуиции) новые перспективные возможности в теории чисел. Эта теория насчитывает тысячелетия, ею занимались все великие математики. Но талантливый индус увидел то, чего не замечали ранее все.
Английский биолог-генетик Р. Фишер не имел математического образования. Между тем его книга по математической статистике вошла, можно сказать, в золотой фонд науки, утвердившись как наиболее ценное пособие по статистическим методам. Вначале книга не была принята ученым миром. Она подвергалась уничтожающей критике со стороны специалистов-математиков. Это как раз и объяснялось тем, что автор самоучка, не владевший ни стилем, ни методами, присущими хорошему математику».
И так далее...
Неудивительно в этой связи, что даже профессионалы обращаются к непрофессиональной аудитории за поддержкой, публикуя в Интернете свои работы. Но всё-таки, слава Богу, это не правило, а исключение, и развитие науки идёт тем путем, который для неё естественен, то есть традиционным, через соответствующие структуры и посредством соответствующих процедур и институтов. Хотя как видим и не без терний и трений.
Ага, значит Вы против Интернета?! Потрясающе!! Зачем же Вы залезли не в свою ипостась? Считаю, что Интернет – мощнейшее средство публикации. А так называемые «профессионалы» редко обращаются туда лишь по той причине, что им нечего там публиковать, поскольку сразу все увидят, что «король – то голый!». Если Вы читаете научные журналы, должны были бы увидеть, что их содержимое – сплошные математические упражнения, ведущие в никуда. Публиковаться в Интернете – большая ответственность, и если Ваш труд читают во всём мире, – это большое удовлетворение. Я частенько заглядываю в статистику чтения моих статей, и когда вижу, что меня читают кроме России, Украины, Белоруссии, Прибалтики, США/Канады, Германии, Великобритании, Израиля... такие страны как Гвинея, Люксембург, Малайзия, Швейцария, Кипр..., где традиционно не существовало науки, как таковой, мое сердце переполняется, помимо радости, ответственностью за каждую мной написанную строку. Считаю, что все научные журналы надо перевести в Интернет для свободного чтения, чтобы, как говорил Пётр Первый, «дурь каждого видна была», и все научные публикации в Интернете необходимо считать официальной публикацией.
В заключение, хотелось бы указать на самые действенные способы борьбы с лже- и псевдонауками.
Что ж, давайте посмотрим.
Во-первых: главным заслоном является сохранение высокого уровня преподавания научных дисциплин, воспитание подлинно профессиональных учёных, чья компетенция служила бы надёжным щитом против любых попыток ложной ревизии и искажения научного метода.
Здесь два аспекта. Первый состоит в том, чтобы сломать молодого человека, заставив его верить в «великие достижения» науки, такие как «волна-частица», «пространство-время», «материя-энергия» и т.д. и т.п. Второй – в том, что грамотность и творчество – вовсе не одно и то же (это целая большая отдельная тема для разговора).
Во-вторых: необходимо достойное финансирование науки, дабы сохранялся её высокий реальный авторитет.
Но, с другой стороны, Вас, как ни финансируй, Вы уже все равно неопозитивист!
В-третьих: необходима активная пропаганда научных достижений и научного метода, а также разоблачение любых ненаучных методов познания реальности (ни о каком мирном их сосуществовании даже речи быть не может).
Ну, так, а вы, философы, – зачем?!
В-четвёртых, и это, пожалуй, самое главное: наука должна осознать свою сущность и избавиться от внутренних причин, не только способствующих, но и прямо порождающих лженаучные образования в структуре самой науки.
О, это трепетная тема, поскольку в официальной науке столько наколбашено, столько демагогии, столько математических формализмов, не имеющих отношения к методологии физики, что саму официальную физику иногда впору назвать лженаукой!
Куда более вредными могут оказаться рассуждения о микролептонах и торсионных полях и тому подобном построенные на знаниях математики и физики, полученных в начальной школе (вольная интерпретация смысла одного из предложений статьи автора данной дискуссии).
Давайте не будем столь нетерпимыми. Не выльете ли Вы ребенка вместе с водой? Не окажетесь ли Вы борцом против «кибернетики»? Каждую такую работу необходимо рассматривать (если уж вам так хочется) индивидуально.
В-шестых: наука должна уметь воздерживаться от участия в сомнительных экспериментах, как над неодушевлённой материей, так и над живыми существами, включая людей. Стремление отдельных учёных к личному обогащению за счёт нарушения этических и нравственных норм наносит авторитету учёного в глазах общества огромный вред. Поди, потом доказывай, что ты испытываешь Природу, а не пытаешь её. Что ты созидатель, а не разрушитель. Вот и будут решать избиратели и их избранники – давать деньги на такую науку или не давать. Может, эти деньги пойдут на создание нового Чернобыля или СПИДа?
Туман, туман... Похож на обман. Нет четкого изложения мысли. Всё свалено в одну кучу. Непонятно, о чём же все-таки хотел сказать автор?
И в-седьмых: что-то надо делать с философией и с её «вечными» вопросами. А то получается, куда ни кинь везде или Бог, или Материя, или Субстанция, или самоорганизация, или микролептоны, или системность, или Жизнь, или Энтелехия, или Время, или Пространство, или Разум, или Дух, или Природа, или Монады, или «думающие электроны», или Хаос, или Вечность, или Становление, или случайность, или, или, или... И так до бесконечности. Вот где собака всей самой отъявленной антинаучности зарыта.
Кант не решил, Гегель не решил, Энгельс не решил... А Крылов – решил! Тю-тю-тю-тю!
Помимо всей логики повествования хочется возразить автору полемики и открытым текстом, что: «отказываться от научного метода, «гуманизировать» или пересматривать его» всё-таки есть основания, и если не отказываться (для чего действительно нет никаких оснований), то уж точно пересматривать всё-таки придется. То есть самоанализ, саморефлексия ему все же необходимы, для его же пользы.
А в этой Вашей фразе я никак не смог ничего понять: то ли Вы – за, то ли Вы – против. И за что Вы – за, или против чего Вы – против? Скажите, пожалуйста, открытым текстом: против чего Вы против?!
Да-а... Ну и перл, эта Ваша статья! Или: какая гадость, эта Ваша статья!