ЭЙНШТЕЙН: ПОДРУГИ, ЖЕНЫ, ДЕТИ

Биографические материалы, приводимые различными авторами, показывают, что характерной чертой Эйнштейна было использование близких людей в собственных целях, и как итог — полная неблагодарность.

Характерный тому пример — в 1895 году Эйнштейн поступил в старший класс технического отделения в кантональной школе городка Аарау и поселился в доме у профессора Йоста Винтелера, преподававшего греческий язык и историю (впоследствии сестра Альберта Майя вышла замуж за сына профессора, а лучший друг Альберта Мишель Бессо женился на дочери). Но самое главное, их дочь Мари (на два года старше Альберта) стала его первой любовью (ее сменила женщина средних лет, “уже бабушка”, “необычайно величественная, но в то же время подлинно женственная”).

Винтелер учился в университетах Цюриха и Йены, имел высокий интеллектуальный уровень и мог дать Эйнштейну новые стимулы к развитию. Позже, в письме к Милеве, Эйнштейн писал, что, “несмотря на все свои красивые слова, Винтелер оставался старым сельским учителем”. Когда же роман с Мари практически закончился, “Альберт все еще посылал Мари свое грязное белье, чтобы она стирала его и по почте отправляла обратно”[2].

Она же пыталась вернуть своего Альберта, в письмах к нему выражая переполнявшие ее чувства: “Я не могу найти слов просто потому, что их нет в природе, чтобы рассказать тебе, какое блаженство почиет на мне с тех пор, как твоя обожаемая душа избрала себе обителью мою душу...”

Но ей приходилось подолгу ожидать ответных писем, а в одном из писем Эйнштейн написал, что Бог обратил его стопы к одному из ангелов, который, как оказалось, принял облик зрелой женщины...

Роман с Эйнштейном и разрыв с ним травмировали Мари, а трагедия 1906 года (см. ниже) усугубила ее нервное состояние. Умерла она в 1957 году в лечебнице для душевнобольных .

В двадцатилетнем возрасте у Эйнштейна начался роман с Милевой Марич, которая была старше его на четыре года.

Полина, мать Эйнштейна, стала проявлять явную враждебность по отношению к Милеве, когда поняла, что в отличие от прежних увлечений Альберта его нынешние отношения зашли слишком далеко. Однако ссоры с мате рью прекратились, Эйнштейн стал откликаться на малейшее ее желание.

В то время, когда Милева старалась пересдать выпускные экзамены, Эйнштейн, вместо того чтобы быть с ней рядом и поддержать в период испытаний, “предпочел провести каникулы с матерью и сестрой”, пожелав в очередном письме удачи на экзаменах. Приехав в родной дом и получив безобразное письмо от Полины Эйнштейн, Милева написала: “Как видно, у этой дамы одна цель: испортить как можно больше жизнь не только мне, но и своему сыну... я никогда бы не поверила, что бывают такие бессердечные люди, она же воплощенная злость!”

Хотя Эйнштейн и отказался расстаться с Милевой, решение избавиться от внебрачной дочери Лизерль могло отражать также его желание смягчить гнев матери. Кроме того, наличие незаконнорожденного ребенка наносило удар по начинающей развиваться карьере моло дого инженера. Законный старший сын, Ганс Альберт, родился в 1904 году. Есть основания предполагать, отмечают биографы Эйнштейна, что Милева, как и в студенческие годы, продолжала исполнять при Эйнштейне роль научно го секретаря. Семьи Эйнштейна и Бессо сдружились.

Имеются данные, что в 1908 году отношения между Эйнштейном и Милевой были теплыми. Уже будучи взрослым, Ганс Альберт писал о своей матери: “Она была типичной славянкой с очень сильными и устойчивыми отрицательными эмоциями. Она ни когда не прощала обид”. Видимо, вслед за отцом Ганс Альберт считал, что “славянку” можно было бы оскорб лять безнаказанно, не вызывая при этом с ее стороны “отрицательных эмоций”.

В 1910 году родился второй сын — Эдуард. Связь Эйнштейна с женой все ослабевала, он вел себя скорее как холостяк, нежели как человек семейный. Отношения между ними ухудшились в 1912 году, когда у Эйнштейна возобновились контакты с кузиной Эльзой.

В одном из писем кузине Эйнштейн с возмущением опровергает мнение Эльзы о том, что Милева им помы кает, но ведь это мнение у кузины сложилось в резуль тате жалоб Эйнштейна на жену.

Он пишет Эльзе: “Я с полной убежденностью заяв ляю Вам, что считаю себя вполне достойным представи телем своего пола. Надеюсь, у меня когда-нибудь поя вится возможность Вас в этом убедить”, что в переводе на современный язык звучит так: “Я готов...” Явно намекая на то, что он страдает от неудовлетво ренной страсти, Эйнштейн пишет Эльзе о невозможности “любить, в полном смысле этого слова — любить” жен щину, которую он может видеть только во время своих редких поездок в Берлин.

Видимо, желая ускорить процесс сближения, Эйн штейн объявляет Эльзе, что пишет ей в последний раз, на зывая Милеву своим крестом, “по-видимому, считая, что он, подобно Христу, идет по пути самопожертвова ния ”[2]. Но неискренность этих фраз становится очевид ной в конце письма, где Эйнштейн просит Эльзу не забы вать, что у нее есть кузен, которому она всегда может довериться и “чье сердце для нее всегда открыто”, и обе щает прислать свой новый адрес. Здесь речь идет о переезде в Цюрих из Праги, куда его пригласил Марсель Гроссман, возглавивший в политех никуме отделение математики и физики.

Эйнштейны возвратились в Цюрих в августе 1912 года. В 1913 году Эйнштейн вместе с Гроссманом публику ют совместную статью, в результате которой Эйнштейн преисполнился уважением к математике, а Милеве эта работа напомнила о том, что ее помощь мужу в научных вопросах больше не нужна.

Свободного времени в этот период у Эйнштейна было мало, однако он часто с детьми отправлялся в гости к про фессору математики политехникума Адольфу Гурвицу. Дочь Гурвица Лизбет вскоре подружилась с Милевой и отмечала в своем дневнике, что Милева часто была молча ливой и грустной, ее мучили ревматические боли в ногах, она с трудом ходила.

Однажды Эйнштейны не пришли, а на следующий день Лизбет с матерью навестила Милеву и увидела, что лицо ее сильно распухло, Лизбет полагала, что это следы побо ев. “Известно, что в документах о разводе (они хранятся в Иерусалиме и не доступны для ознакомления) имеет ся фраза о применении насилия”[2].

14 марта 1913 года, в день рождения Эйнштейна, во зобновилась его переписка с Эльзой, в этом же году он с детьми вместе с Милевой посетил ее родителей в Нови Саде, где дети были крещены в православную веру; в Цюрих супруги вернулись порознь. Оттуда Эйнштейн напи сал Эльзе: “...Мы будем обладать друг другом, то есть тем, чего нам так мучительно не хватало, и каждый из нас благодаря другому обретет душевное равновесие и будет с радостью смотреть на мир”. Вскоре выехал в Берлин.

Одним из итогов его поездки в Берлин стало обеща ние, данное Эльзе, регулярно причесываться, но чистить зубы он категорически отказывался, ссылаясь на “научные данные”, мол, свиные щетинки могут просверлить алмаз, и он опасался, что его зубы такого не выдержат. В пись мах к Эльзе он именует себя “неисправимым грязну лей”.

Свою жену в этих же письмах он характеризует как “подозрительную и неприятную”. Эйнштейн писал кузи не, что, когда он бывает вдвоем с женой, они проводят время в “ледяном молчании”, которое кажется ему еще более ненавистным, чем прежде”. Но намерений расстаться с ней у Эйнштейна не было, напротив, он хотел продолжить свой роман с Эльзой, сохраняя видимость бла гополучного брака и не нарушая условностей чересчур сильно.

Эйнштейнам предстоял переезд в Берлин, где откры вались для главы семьи большие карьерные возможности. Однако Милева тяжело переживала по поводу переезда, ведь там возобновились военные действия между Полиной и ею. Вскоре отношения были прерваны полностью, Эйн штейн не возражал и написал Эльзе, что, “когда его мать кого-то ненавидит, то становится по отношению к этому человеку очень коварной”.

Супруги переехали из Цюриха в конце марта, но в Германию ехали порознь, так как Эйнштейн собирался за ехать в Антверпен, затем в Лейден для встречи с Эренфе стом и Лоренцем, а Милева поехала лечить детей во вре мя каникул в Локарно.

“Как хладнокровно заметил Эйнштейн, у всего есть положительные стороны. Приезд Милевы в Берлин от кладывался, и Эйнштейну предоставлялась возмож ность свободно проводить время с возлюбленной”[2]. В 1914 году Милева с детьми на летние каникулы уеха ла в Цюрих, этот отъезд для Эйнштейнов стал концом се мейной жизни, к мужу Милева уже не вернулась, разрыв она перенесла очень тяжело.

“ То, что связь Эйнштейна с кузиной так долго оста валась тайной, можно приписать как его незаурядному умению заметать следы”, так и тому, “что люди, знав шие правду, позаботились о том, чтобы скрыть ее на несколько десятков лег”[2] (выделено мной. — В.Б.). Эльза была на три года старше Эйнштейна, после 12 лет совместной жизни она развелась со своим мужем, торговцем текстилем, от которого родила двух дочерей, Ильзу и Марго. “Ее материнский инстинкт граничил с не нормальностью... она управляла дочерьми по своему произволу” (так писал муж Марго Марьянов, кстати, их брак тоже оказался неудачным, так как Марго не могла освободиться от влияния матери). Когда Эльза состари лась, Эйнштейн чаще показывался на людях с Марго (раз веденной к этому времени).

В результате второго брака (с Эльзой) Эйнштейн об завелся двумя приемными дочерьми, которые взяли его фамилию еще до того, как он удочерил их офици ально.

Интересно то, что аналогичная история произошла че рез несколько десятков лет с академиком А.Д. Сахаро вым: дети его жены Е.Боннэр объявили себя детьми ака демика, а когда настоящие дети начали протестовать, им было сказано: “Если вы хотите избежать недоразумений между нами, измените свою фамилию” (Н.Н. Яковлев, “ЦРУ против СССР”)[9].

Эльза так опекала своего мужа, что Чарли Чаплин сказал о ней: “Из этой женщины с квадратной фигурой так и била жизненная сила”. Отношения же Эйнштейна с прекрасным полом вы росли в серьезную для Эльзы проблему, у него возникали романы с поклонницами, иногда кратковременные, иногда длительные. Это были богатые женщины, возившие его в своих автомобилях. Например, Тони Мендель, еврейка, вдова (она дарила Эльзе шоколад и всякие лакомства, а Эльза устраивала мужу сцены). Перед совместными ве черними выходами фрау Мендель заезжала за профес сором в собственной машине, она же оплачивала расхо ды, но карманные деньги по-прежнему мужу выдавала Эльза. В роскошной вилле фрау Мендель Эйнштейн часто оставался на ночь, играя на рояле. Эстелла Канценелленбоген, богатая владелица цве точного магазина, возила Эйнштейна по городу в собст венном дорогом лимузине.

Блондинка австрийка Маргарет Лебах летом 1931 го да каждую неделю приезжала к Эйнштейну на виллу Ка пут и угощала Эльзу кондитерскими изделиями собствен ной выпечки. Видимо, в знак благодарности Эльза уезжала из дома на весь день, предоставляя Лебах полную свобо ду. Ее приезды на виллу тяготили домашних и вызывали их раздражение, но благополучно продолжались. Крайне неодобрительно Эйнштейн отзывался о вопросах брака, он говорил друзьям, что брак придумал “какой-то боров, лишенный воображения”, что брак — это “цивилизованная форма рабства”, “брак — это неудачная попытка превратить короткий эпизод в нечто продолжительное”. На заданный ему как-то вопрос, допустимы ли для евреев смешанные браки, он со смехом ответил: “Они опасны, но тогда все браки опасны”.

При этом Эльза считала, что гений, подобный ее му жу, не может быть безупречным во всех отношениях. В 1928 году в жизнь Эйнштейна вошла Элен Дюкас, женщина, чья материнская опека со временем заменила ему опеку Эльзы. Она появилась в Берлине, когда Эйн штейн четыре месяца пролежал в постели из-за болезни сердца. Эльза по рекомендации Еврейской сиротской ор ганизации, где она была президентом, наняла в качестве секретаря эту высокую, стройную молодую женщину с твердым характером и язвительным умом. В доме все к ней относились как к члену семьи, видимо, так на самом деле и было.

Когда Эйнштейн с Эльзой переселились в Америку, профессор Отто Натан оказался одним из первых, кто посетил их и предложил свою помощь при устройстве на новом месте. Натан был экономистом и скоро стал со ветчиком и посредником Эйнштейна в его деловых инте ресах.

“Свою неколебимую верность и преданность Эйн штейну он сохранил и после смерти ученого: на протя жении почти полувека он был ближайшим другом и на дежнейшим союзником Элен Дюкас”[2]. После смерти Эйнштейн завещал Дюкас не только свои книги и личные вещи, но еще 20 тысяч долларов — на пять тысяч больше, чем младшему больному сыну Эдуар ду, и вдвое больше, чем старшему сыну Гансу Альберту. Но главное, он предоставил ей пожизненное право полу чать весь доход от публикаций его книг и статей. Падчерица Марго тоже получила 20 тысяч долларов. Ее восхищение приемным отцом доходило до абсурда, а Эйнштейн как-то сказал: “Слушаешь Марго, и в душе распускаются розы”.

Помните, как в басне С. Михалкова:

Лев пьяных не терпел, Сам в рот не брал хмельного. Но обожал подхалимаж! Марго в 1936 году вышла замуж за Дмитрия Марьянова, но осталась жить в доме матери, она была застен чива до такой степени, что это напоминало нарушение психики: когда ее заставали врасплох неожиданные гости Эйнштейна, она пряталась под стол, а тот прикрывал ее скатертью.

Правда, некоторые биографы объясняли такое пове дение не крайней застенчивостью, а ее чувствами к отчи му: она ревновала его к людям, которые подолгу с ним беседовали, ее деспотическая привязанность к отчиму бы ла похожа на отношение ее матери к мужу. Об отношении же Эйнштейна к жене говорит следую щий факт: биограф Рональд Кларк пишет о дружбе суп ругов с Леоном Уоттерсом, состоятельным евреем, био химиком. Тот позднее вспоминал, что Эйнштейн “уделял мало времени и внимания тому, что считается обязан ностями заботливого мужа”.

Эльза путешествовала вместе с мужем и грелась в лучах его славы, но ей не хватало “сочувствия и нежно сти, в которых она очень нуждалась, и потому она стра дала от одиночества”. В своем доме Эйнштейн мог про водить один столько времени, сколько хотел, спальни их были расположены в разных концах дома, Эльза не име ла права переступать порог его кабинета, что ее чрезвы чайно обижало, но “Эйнштейн оставался непреклон ным: независимость прежде всего” (отмечал его друг Плещ).

Эйнштейн не допускал, чтобы кто-то из членов семьи говорил про него и про себя “мы” и одергивал жену: “Говори о себе или обо мне, но о нас — не смей”. Как здесь не вспомнить его письма к Ми леве, в которых он пи сал о “нашей” статье, о том, что “мы” сделаем. Или это надо понимать как признание им совместных действий с Милевой?

“Эльза редко называла Эйнштейна Альбертом. Го воря о нем, она употребляла слова “мой муж”, “мой В. Бояринцев супруг” или изредка “профессор”. Но чаще всего из ее уст звучала его фамилия: “Эйнштейну нужно то-то”, “Эйнштейну требуется то-то”. Несмотря на эту сущест вовавшую между ними дистанцию, он находился в пол ной зависимости от Эльзы. Она даже выдавала ему деньги на карманные расходы... Плещ рисует нам портрет ребенка, во всем зависящего от матери”. Эльза со стороны окружающих была объектом по стоянной критики, так как ограничивала доступ в дом как посторонних, так и ученых коллег, предпочитая им знаме нитостей от политики и искусства, то есть всячески поддер живала созданный средствами массовой информации об раз Эйнштейна.

“Эйнштейну нравилось внимание общества к его особе, он любил, чтобы его слушали, и резко отзывал ся о собственной популярности скорее всего потому, что стыдился своего тайного тщеславия”. Его сын Ганс

Альберт вспоминал, что во время совместного с отцом путешествия по американской глубинке никто отца не уз навал, это огорчало его и нервировало. Брачные представления Эйнштейна были рождены горьким опытом: сперва это была неудача с Милевой, а теперь — все более лишенные чувств отношения с Эльзой. Альберт и Эльза очень отличались друг от друга. Эльза заботилась о соблюдении приличий; Альберт плевал на всякие условности и приличия. Она была преданной и лю бящей женой, в то время как Эйнштейн из-за своих вне брачных интересов заработал в кругу тех немногих, кто был посвящен в его дела, репутацию волокиты. Любовные похождения мужа вызывали у Эльзы та кие же приступы ревности, как в свое время у Милевы, за что тот порицал ее. Теперь Эльза днями не разговари вала с мужем, ограничиваясь только необходимыми фра зами.

Есть сведения, что в течение нескольких лет в двадца тых годах у Эйнштейна был роман с одной из первых его секретарш, племянницей его близкого друга доктора Ган са Мюзама. Януш Плющ отзывался о своем друге как о человеке “достаточно сексуальном”, в полной мере поль зующемся своим обаянием.

Горничная Эйнштейнов, служившая у них несколько лет, говорила: “Ему нравились красивые женщины, а они его просто обожали”. Эльза умерла в 1936 году, муж не стал соблюдать положенный семидневный траур и просто распорядился: “Похороните ее”.

После смерти Милевы (в августе 1948 года) младший сын Эйнштейна Эдуард с 1950 года жил под опекой докто ра Генриха Майли, который поселил его в деревне под Цюрихом у местного пастора, при этом первые недели Эдуард не шел ни на какие контакты с окружающим ми ром, проводя время за фортепьяно. Постепенно он начал общаться с сыновьями пастора, стал своим человеком в деревне и начал подрабатывать — писал адреса на конвер тах для одной местной фирмы. Но через год опекун пере селил его на окраину Цюриха, к вдове юриста, что не спо собствовало улучшению психического состояния Эдуар да, пастор пытался вернуть его, но получил отказ. В этот период душевнобольной сын Эйнштейна очень интересовал (не отца!), а друга гения — Карла Зелига, его первая встреча с Эдуардом состоялась в начале 1952 года, Зелиг отметил большие провалы в памяти Эдуарда. Благо даря Зелигу, сумевшему стать другом, Эдуард смог многое узнать о своей семье.

Если первые годы Зелиг регулярно сообщал отцу о со стоянии сына, а Эйнштейн писал тому письма, то в январе 1954 года Эйнштейн отказался от любых контактов с Эду ардом, так объяснив это Зелигу: “Вы, наверное, уже зада вались вопросом, почему я прекратил переписку с Тедди. Причиной тому некий внутренний запрет, природу кото рого я сам не могу проанализировать. Но он связан с моей уверенностью в том, что, если я снова окажусь в поле его зрения, это пробудит мучительные чувства”. Умер Эдуард в 1965 году. По мнению автора одной ста тьи, Эдуарда погубила собственная доброта, он был че ловеком, “который, увы, любил своих ближних больше, чем себя, и сломался под бременем этой любви”.

В том же 1954 году старшему сыну Эйнштейна Гансу Альберту исполнилось пятьдесят лет, он не преодолел разногласий с отцом и виделся с ним редко. Ганс Альберт как-то сказал, что всегда вел абсолютно тихую жизнь и не был без работы ни одного дня. Именно об этой преданности делу с похвалой отзывался Эйнштейн, поздравляя своего сына с пятидесятилетием.

Письмо кончалось словами: “Оставайся таким же, как был. Не утрачивай чувства юмора, будь добр к людям, но не обращай внимания на то, что они говорят и делают”.

Интересны отзывы Эйнштейна о женщинах. Одна из них вспоминает, что он однажды сказал: “Что касается вас, женщин, то ваша способность создавать новое сосредоточена отнюдь не в мозге”. Однажды он взорвался: “Неужели природа могла создать половину челове ческого рода без мозгов! Непостижимо!” Поэтому он считал, что большие достижения женщин в науке невозможны; исключение им делалось для Марии Кюри. Но не только для нее: “Эмми Нетер родилась в еврейской семье, отличающейся своей любовью к знани ям, из-за своего происхождения она не смогла занять в своей стране подобающего ей академического положения, несмотря на все усилия великого геттингенского математика Гильберта...” (“Памяти Эмми Нетер”).

назад вперед

к оглавлению